12°C | Воскресенье, 17 декабря. Лагерь 39. Сегодня вскоре после выхода мы очутились в неудобном положении: впереди оказалась большая неровность и длинные волнообразные гряды между нами и землей. На хребте этих волн – голубой лед, в углублениях – рыхлый снег. Местами приходилось перелезать через гряды, имеющие до 10 метров вышины. Мы просто садились на сани и пускали их с такой стремительностью, что они поднимались до некоторой высоты на следующую гряду, после чего надо было с неимоверным трудом взбираться на новый хребет. Промучившись таким образом два часа, я увидел перед собой гряду выше всех предыдущих. Хребет ее образовывал карниз, с которого спуска не было, а продолжался подъем на глетчер. По этому карнизу мы очень удобно прошли две мили, после чего снова стали взбираться на крутизну. Гладкого льда опять не стало, а попадались поочередно полосы твердого и рыхлого снега, и только местами выглядывал лед. Во все стороны тянулись небольшие трещины, в которые то и дело проваливались ноги. Прошли всего около 5 географических миль. Вечером. Температура воздуха +12°C. Высота над Барьером около километра. После второго завтрака решил держаться центра глетчера. Это было рискованно, но результат оправдал мое решение. Мы поднялись на намеченную мной с утра более или менее округленную гряду и остановились на ночевку в 6 ч 30 м, сделав 12,5 мили. Гора Надежды отошла на задний план, и отсюда нам видны более высокие возвышенности. Если нам удастся удержать эту скорость, то мы опередим Шеклтона. Не вижу причины, почему бы нам это не удалось, разве только из-за неровной поверхности, которая виднеется впереди. Авось, счастье повернется, наконец, в нашу сторону. Казалось бы, заслужили! Несмотря на тяжелый труд, все веселы и здоровы, пищей довольны и готовы на дальнейшие труды. Глаза у всех поправляются, за исключением бедного Уилсона. Вспоминая, как он страдал прошлый раз, когда мы ходили на юг, боюсь, что ему будет очень плохо. Сегодня утром нам было невыносимо жарко, и мы шли в одном нижнем платье, которое промокло, хоть выжимай. Если так раскроешься, солнце добирается до кожи, но когда после этого обдует ветром, испытываешь поистине ужасное состояние. Губы у нас очень болят. Мы их покрываем мягким шелковым пластырем – лучшего в данном случае ничего не придумать. Мне сдается, что на возвышенностях больше всего страдания будет причинять охлаждение обожженной солнцем кожи. И теперь уже неприятно поражает холод, лишь только остановишься. Страшно мучит жажда. На ходу мы откалываем кусочки льда и много пьем воды на остановках. Топлива как раз на это хватает, но нам больше ничего не нужно, и у нас остается запасец для использования его на возвышенностях. Сегодня сначала по твердому снегу, потом по шероховатому льду везти сани было довольно легко. Встречается много наполненных снегом неглубоких трещин. Для саней это нехорошо, но наши сани, кажется, пройдут благополучно. Мы весь день носили подбитые гвоздями сапоги и очень ими довольны. Изобретатель их, так же как и башмаков для лыж, квартирмейстер Эдгар Эванс сияет от удовольствия. Мы действительно ему очень обязаны. Погода как будто опять ухудшается. Снежные тучи валят, по обыкновению, с востока. Завтра, я думаю, будет пасмурный день. Camp 39. Soon after starting we found ourselves in rather a mess; bad pressure ahead and long waves between us and the land. Blue ice showed on the crests of the waves; very soft snow lay in the hollows. We had to cross the waves in places 30 feet from crest to hollow, and we did it by sitting on the sledge and letting her go. Thus we went down with a rush and our impetus carried us some way up the other side; then followed a fearfully tough drag to rise the next crest. After two hours of this I saw a larger wave, the crest of which continued hard ice up the glacier; we reached this and got excellent travelling for 2 miles on it, then rose on a steep gradient, and so topped the pressure ridge. The smooth ice is again lost and we have patches of hard and soft snow with ice peeping out in places, cracks in all directions, and legs very frequently down. We have done very nearly 5 miles (geo.). Evening. – (Temp. -12º.) Height about 3500 above Barrier. After lunch decided to take the risk of sticking to the centre of the glacier, with good result. We travelled on up the more or less rounded ridge which I had selected in the morning, and camped at 6.30 with 12 1/2 stat. miles made good. This has put Mount Hope in the background and shows us more of the upper reaches. If we can keep up the pace, we gain on Shackleton, and I don’t see any reason why we shouldn’t, except that more pressure is showing up ahead. For once one can say ‘sufficient for the day is the good thereof.’ Our luck may be on the turn – I think we deserve it. In spite of the hard work everyone is very fit and very cheerful, feeling well fed and eager for more toil. Eyes are much better except poor Wilson’s; he has caught a very bad attack. Remembering his trouble on our last Southern journey, I fear he is in for a very bad time. We got fearfully hot this morning and marched in singlets, which became wringing wet; thus uncovered the sun gets at one’s skin, and then the wind, which makes it horribly uncomfortable. Our lips are very sore. We cover them with the soft silk plaster which seems about the best thing for the purpose. I’m inclined to think that the summit trouble will be mostly due to the chill falling on sunburned skins. Even now one feels the cold strike directly one stops. We get fearfully thirsty and chip up ice on the march, as well as drinking a great deal of water on halting. Our fuel only just does it, but that is all we want, and we have a bit in hand for the summit. |