-29°C

[русский] [english]

Понедельник, 8 января. Лагерь 60. Полдень. Температура -29°C, минимальная ночью -32°C. Первая пурга, встреченная нами на плато. Утром мы побоялись выступить, потому что ветер с каждой минутой усиливался. Солнце не было затемнено, а между тем снег не только развевается ветром, но, очевидно, и падает с неба. Солнце сияет ярче по мере того, как усиливается ветер. Все это очень похоже на те пурги, которые мы натерпелись на Барьере. Только здесь гораздо меньше снега, чем можно бы ожидать, да и ветер меньше, что тоже является неожиданностью.

Руку Эвансу перевязали. Отдых должен быть для нее полезен. Пожалуй, что и всем нам не мешает отдохнуть. В спальных мешках и в нашей двойной палатке уютно и тепло. Все же такая задержка никак не должна продолжаться больше одного дня ввиду не только потери времени, но и наличия ограниченного количества провианта. Ночная температура воздуха -25°C. В течение дня снег усилился и в первый раз затмил солнце. Температура ниже, нежели бывает обыкновенно во время пурги, но нам очень хорошо в нашей двойной палатке. Снег не липнет и не заносится в палатку, так что спальные мешки остаются в хорошем состоянии. Температура -19°C. Барометр слегка поднимается. Надеюсь, можно будет завтра утром отправиться дальше, но боюсь, что такой атмосферный переполох может продлиться дольше местных бурь.

Я не нахвалюсь своими товарищами. Каждый исполняет свой долг по отношению к другим. Уилсон, прежде всего как врач, постоянно настороже, чтобы облегчить и исцелять небольшие недомогания и боли, неизбежные при нашей работе; затем как повар, искусный, заботливый, вечно придумывает что-нибудь, что может скрасить лагерную жизнь, и, наконец, крепкий, как сталь, в работе. Он не слабеет от начала до конца каждого перехода.

Э. Эванс – работник-богатырь, одаренный поистине замечательной головой. Теперь только я уясняю себе, как много мы обязаны ему. Лыжи и обувь на шипах были для нас положительной необходимостью, и если первоначальная мысль принадлежала не ему, то ему и только ему мы обязаны разработкой подробностей и прекрасной отделкой.

Каждые сани и каждое к ним приспособление, палатки, спальные мешки, сбруя – все это дело его рук. И когда при этом нельзя припомнить ни единого слова, выдающего неудовольствие или нетерпение, то станет ясно, какой он ценный помощник. В настоящее время Э. Эванс наблюдает не только за установкой палатки, но и упаковкой. Удивительно, как ловко все у него укладывается на санях таким образом, что все нужное всегда под рукой, как заботливо оберегается поворотливость и легкость движений саней. На Барьере, до того как были убиты лошади, Э. Эванс беспрестанно вертелся около саней, исправляя ошибки в погрузке.

Маленький Боуэрс – чудо природы. Он всегда в хорошем настроении. Всю продовольственную часть я предоставил ему, и он в любую минуту знает в точности, сколько у нас чего и что следует выдавать каждой возвращающейся партии. Перераспределение припасов, происходившее в разное время в связи с изменениями в общей организации, – сложная задача, но Боуэрс не допустил ни одной ошибки. Сверх заведования припасами он ведет обстоятельнейший и добросовестнейший метеорологический журнал. Теперь ко всему этому он еще взял на себя обязанности фотографа и ведение астрономических наблюдений. Ничем он не тяготится, никакой работой. Трудно заманить его в палатку. О холоде он как будто забывает и, лежа в своем мешке, пишет или разрабатывает свои наблюдения, когда другие давным-давно спят.

Приятно думать, что из этих трех человек каждый не только особенно хорошо может справляться со своей работой, но он мог бы выполнять работу других так же хорошо. Каждый в своей области неоценим. Отс был незаменим при лошадях. Теперь он неутомим на ногах, исполняет свою долю лагерной работы и не хуже всех нас переносит труды и лишения. Я не хотел бы остаться без него. Таким образом, лучшего подбора людей не придумать.

Camp 60. Noon. T. -19.8º. Min. for night -25º. Our first summit blizzard. We might just have started after breakfast, but the wind seemed obviously on the increase, and so has proved. The sun has not been obscured, but snow is evidently falling as well as drifting. The sun seems to be getting a little brighter as the wind increases. The whole phenomenon is very like a Barrier blizzard, only there is much less snow, as one would expect, and at present less wind, which is somewhat of a surprise.

Evans’ hand was dressed this morning, and the rest ought to be good for it. I am not sure it will not do us all good as we lie so very comfortably, warmly clothed in our comfortable bags, within our double-walled tent. However, we do not want more than a day’s delay at most, both on account of lost time and food and the snow accumulation of ice. (Night T. -13.5º.) It has grown much thicker during the day, from time to time obscuring the sun for the first time. The temperature is low for a blizzard, but we are very comfortable in our double tent and the cold snow is not sticky and not easily carried into the tent, so that the sleeping-bags remain in good condition. (T. -3º.) The glass is rising slightly. I hope we shall be able to start in the morning, but fear that a disturbance of this sort may last longer than our local storm.

It is quite impossible to speak too highly of my companions. Each fulfils his office to the party; Wilson, first as doctor, ever on the lookout to alleviate the small pains and troubles incidental to the work, now as cook, quick, careful and dexterous, ever thinking of some fresh expedient to help the camp life; tough as steel on the traces, never wavering from start to finish.

Evans, a giant worker with a really remarkable headpiece. It is only now I realise how much has been due to him. Our ski shoes and crampons have been absolutely indispensable, and if the original ideas were not his, the details of manufacture and design and the good workmanship are his alone. He is responsible for every sledge, every sledge fitting, tents, sleeping-bags, harness, and when one cannot recall a single expression of dissatisfaction with any one of these items, it shows what an invaluable assistant he has been. Now, besides superintending the putting up of the tent, he thinks out and arranges the packing of the sledge; it is extraordinary how neatly and handily everything is stowed, and how much study has been given to preserving the suppleness and good running qualities of the machine. On the Barrier, before the ponies were killed, he was ever roaming round, correcting faults of stowage.

Little Bowers remains a marvel – he is thoroughly enjoying himself. I leave all the provision arrangement in his hands, and at all times he knows exactly how we stand, or how each returning party should fare. It has been a complicated business to redistribute stores at various stages of re-organisation, but not one single mistake has been made. In addition to the stores, he keeps the most thorough and conscientious meteorological record, and to this he now adds the duty of observer and photographer. Nothing comes amiss to him, and no work is too hard. It is a difficulty to get him into the tent; he seems quite oblivious of the cold, and he lies coiled in his bag writing and working out sights long after the others are asleep.

Of these three it is a matter for thought and congratulation that each is sufficiently suited for his own work, but would not be capable of doing that of the others as well as it is done. Each is invaluable. Oates had his invaluable period with the ponies; now he is a foot slogger and goes hard the whole time, does his share of camp work, and stands the hardship as well as any of us. I would not like to be without him either. So our five people are perhaps as happily selected as it is possible to imagine.